запачканный дождём и голубями
расползшиеся буквы- ..." осень с нами",
звезда и сумасшедший бородач.
музейная была лет сорока.
бледна и как-то тихо далека,
из тех, которых просто надышали,
а не зачали...
грузные очки, пластмассовые бусы,
хлопья шали,
кольцо и голубые червячки
на траурных висках.
- прошу за мной.
здесь самый ценный экспонат музея.
итог труда историков, везения...
упорства и труда.
культурный слой
скрывал в себе останки дневника,
который к нам...
который сквозь века...
который...
попрошу ко мне поближе,
я вам прочту абзац,
там есть строка,
иль даже две
и вы должны услышать.
вот здесь:
"мы находились в доме света.
как боги ослепительно близки.
вот женщина.
мы не свершали это,
но плакали и тёрлись, как зверьки.
цветы бегоний потакали нам.
мы нянчили друг-друга имена,
подобием бесценных украшений
их примеряли.
выдох наш летел
в окно и плыл среди небесных тел,
себя преобразуя в букву "л",
в густую сладость жертвоприношений."
музейная перестаёт читать.
-тут дальше сожжено, не разобрать
я думаю, что каждый понимает-
так не бывает.
тут наверняка,
какой-то древний ритуал.
но как..?!
и шёпотом себе:
-так не бывает.
вот буква "л", вот имена, зверьки,
"дом света"-это культовое что-то.
учёные пока, что далеки
от ясности, но движется работа
и здесь, и на участках полевых.
я громко говорю: -зачем же Вы...
она очки снимает, под глазами
темнеет дань дождю и октябрю.
мы с ней теперь вдвоём, в притихшем зале.
-Вы курите?
я говорю
-курю.
-закурим.
что Вы только что сказали?
я говорю
-бывает, говорю.
