словно желчь из горла
вываливалась дорога,
как рвота пёрла,
кусками, за спазмом спазм,
в шестьдесят свечей,
не больше того,
светила звезда,
казалось -
или в спидометре что-то там поломалось,
или чёрное небо
застыло в параличе
и вращает зрачком
и сдвинуть себя не может.
"помоги", мычит,
"утро придвинь",
но кто же
услышит его.
только январь окрест,
только внизу,
жёлтых огней карусели,
только не будем ссать
дорогой мой Сеня,
только не будем животворящий крест
от страха мочить.
люди не за горами.
помощь придёт.
вот городских окраин
затаились развалины.
ногу с педали прочь
в царстве летучей мыши,
змеи, совы и
ветра.
у бровки
шастают плечевые,
нарезая на ломти почасовые
ночь.
и она исчезает,
как ранее автострада
исчезaла из мира.
"спасибо" кричу.
шалава,
оправляясь подходит,
гвоздиком в языке
играя,
"плиз", говорит,
"нам то что, мы рады".
у неё на губах, струпья блестят помады.
и несвежая стрелка
на чёрном лежит чулке.
