"слушай Израиль", говорил я, "линоргоралик,
единственный твой линор. единственная твоя."
и вот, в весенний ручей опуская кораблик,
неказистый и скособоченный - руки грабли,
я не видел, что нет ни кораблика, ни ручья.
знай, не будет тебе другого линора помимо
этого, этой... беспощадной твоей, ревнивой,
нет, не в смысле..., а в смысле...,
а, впрочем, и в этом, пусть.
всесожжения жертва папиросою задымила,
налилА на три пальца (иль правильнее "налИла"?)
"красную этикетку" в пластиковый.
и в путь.
буквопоклонники, сказители мертвечины,
поднебесные женщины, изгнанные мужчины,
боевые зайцы, стучащие в барабан,
всем привет, хорошо, что на свете есть самолёты -
реактивные гуси-лебеди, чьи высоты
недоступны словам, аберрациям и словам.
