я строил "с человеческим лицом..."
на смену "с человеческим мясцом
размолотых, утопленных, распятых..."
закашливался "шалою" до слёз
и лютой кислотой осенних звёзд
сжигал глаза.
конец восьмидесятых.
конец времён - начало моего,
отдельного, слепого к "...и того",
как наградной "Макаров" - именного.
и подавившись длинным фонарём,
как рыбьей костью,
мир блевал дождём.
хотелось было думать о былом,
но не было у времени былого.
конец времён.
я приходил домой.
шёл в спальню с приготовленной женой
и, открывая дверцу на балконе,
колечками вычпокивая дым,
я звал её...,
но именем чужим.
а вот каким и чьим,
убей - не помнил.
