надкушу кожуру ореха.
сырой орех,
горечью потечёт
и начнётся дождь.
и чернильная пагубь
ляжет стелясь поверх
мелованного листа,
и накроет собою ложь.
и тогда я скажу: "мой Бог",
нарисую " Л",
нарисую "прости",
и после опять - "прости".
и новое небо
проливаться будет на мел,
как вода родника
из поднесённой к лицу горсти.
